14 апреля 1870 г. - УСАДЬБА СЕМЬИ МУСАТОВЫХ. ВЕК XIX - ВЕК XXI (Ко дню рождения Виктора Борисова-Мусатова)

"У Мусатова душа была синяя и прозрачная, как весеннее небо среди белых облаков, от того и во всех его картинах синий тон сквозит, как нота "Ля" - во всех голосах природы.
Этот тон ведет за собою все другие тона и сообщает его картинам ту силу и художественную ясность, которая позволяет нам за каждым полотном его угадывать выражение глаз самого художника. Его печаль и улыбку, его любовь и надежды.
И глядя на это синее, молодое небо - среди белых облаков, которое любил изображать Мусатов, - мне вспоминается разлив Волги, Зелёный остров, куда мы ездили с ним на лодке детьми, Зелёный остров с долинами в лесу, белыми от ландышей, как будто облака упали с неба в траву и притаились там".
Александр Федоров. "В.Э. Борисов-Мусатов>"// Журнал "В мире искусств", 1909 г.

Первое десятилетие XXI века встретило любителей искусства юбилеями знаковых культурных событий начала века XX-го. Русский символизм, заявивший о себе 100 лет назад на выставках "Алая Роза" и "Голубая Роза", на страницах журналов "Весы" и "Золотое руно" определил главную тему ретроспективных экспозиций, с успехом прошедших в 2005-2008 годах в Брюсселе ("Русский символизм - "Голубая роза", музей "Икселль") и Москве ("Пророк и мечтатель", "Золотое руно: у истоков авангарда", Государственная Третьяковская галерея).

Произведения Виктора Борисова-Мусатова, непременные участники выставок, вновь и вновь вызывают у зрителя восторг и печаль, радость и грусть.

Как эхо столичных выставок в саратовском мемориальном музее художника звучат рассказы и впечатления приезжих посетителей. Но и дом, где жил художник, в свою очередь, заставляет удивляться.

Беседы о Борисове-Мусатове всегда многогранны, можно рассказать о жизни в целом, или сделать акцент на поэтической теме Мусатовских муз и натурщиц, или осмыслить пути творческих исканий, где неизбежно возникнет и круг близких друзей Мусатова, людей незаурядных и талантливых.

Но особая тема - это судьба дома, сада, усадьбы, того миниатюрного пространства, словно по волшебству преображённого на картинах художника в целый мир.

Как и из чего сложился этот уголок Саратова, который дает нам право называть его солидным (основательным) словом - Усадьба?

И, здесь, безусловно, речь идёт о типе городской усадьбы, состоявшей из дома, дворовых построек и небольшого сада.

                  ***

Виктор Борисов-Мусатов родился в Саратове 14 апреля 1870 года в семье Эльпидифора Борисовича и Евдокии Гавриловны Мусатовых. Радостное это событие произошло в особняке генерала А.Шахматова на Аничковской улице (сейчас ул. Рабочая), где родители художника служили камердинером и горничной. Спустя шесть лет Эльпидифор Борисович оставил место в генеральском доме и устроился служащим в Управление Рязано-Уральской железной дороги.

                  В это же время в 1876 году семья Мусатовых, где успел появиться второй ребенок - сестра Агриппина, - переезжает в собственный дом на улицу Вольскую, 33, имевшую в те времена еще один адрес - Плац-парад, 13. Здесь в 1883 году появилась на свет младшая сестренка Елена.

Домик был одноэтажным, деревянным. Сразу за домом начинался сад, где росли сирень и вишни. Окна детской комнаты и столовой выходили в сад, две другие были обращены на восток, в сторону старой площади. Вся площадь представляла собой густые заросли лопухов и крапивы, но сохраняла ещё и артиллерийские казармы с непременным атрибутом - старинными пушками.

Улица Вольская сбегала к Волге, и по воспоминаниям Александра Федорова, товарища детских лет Мусатова, мальчишки часто на лодках переправлялись на волжские острова, где было настоящее для них раздолье.

Один из островов называли Зелёным, и в своем дневнике Мусатов писал: <Он был для меня чуть ли не <таинственный остров>, я знал только один его ближайший берег. Он был пустынен, и я любил его за это. Там никто не мешал мне делать первые робкие опыты с палитрой:>.

Раскроем книги и художественные альбомы, посвященные творчеству Виктора Борисова-Мусатова. В самом начале - "Окно", первое живописное произведение будущего знаменитого художника. 16-летний мальчик с любовью изобразил распахнутое окно родного дома. А для нас густой орнамент из цветов и растений, деревянные жалюзи, защищающие комнаты от летнего зноя, чистые стёкла и кружевные занавески давно стали символами далёкого Мусатовского детства.

Учась в школе-студии при Саратовском обществе любителей изящных искусств, Виктор постоянно делал карандашные наброски, зарисовки, тщательно подписывая свои работы. Дом и сад давали для этого богатую пищу: деревянные дворовые постройки, домашняя живность, уголки интерьеров, домочадцы - ничто не оставалось без внимания.

В 1891 году Мусатов уезжает учиться в Московское училище живописи ваяния и зодчества. В это же время родной дом претерпевает изменения, и усадьба приобретает облик, который во многом сохранился и до наших дней.

Мать художника Евдокия Гавриловна, на которой в силу житейских обстоятельств в это время держалось всё хозяйство, решает воплотить давние замыслы своего супруга. Так одноэтажный дом был надстроен вторым этажом, и обложен красным кирпичом. Он приобрел вид типичный для городского дома, принадлежавшего мещанскому сословию. В глубине сада был построен деревянный флигель. Дом стали сдавать в наём, и при рачительном ведении хозяйства, средств, вырученных от этой экономической операции, хватало на семейные нужды.

Семья переселилась во флигель, о котором с большой любовью вспоминает Елена Эльпидифоровна Борисова-Мусатова: "Между прочим, наш вновь отстроенный, хотя и низенький флигель, как-то уютно стоял среди зелени, да и внутренняя его часть выглядела радостно, благодаря массе света и солнца: на окнах комнатные растения в большом количестве - это так же была мамина забота и любовь к цветам".

Самая большая комната флигеля, тремя окнами выходящая на юг, принадлежала Виктору. А на долгие годы для Борисова-Мусатова предметом изучения, творческого вдохновения, источником, питающим воображение и фантазию, становится усадебный сад - "зелёная мастерская".

Ни одна книга о художнике не обходится без тщательного анализа произведений, написанных в саратовском садике.

Мы же напомним только о метаморфозах сада, претерпевшего в творчестве художника эволюцию от первой и всегда находящейся возможности изучения натуры до целой мировоззренческой системы ("цветущий сад, как целый мир").

В декабре 1903 В.Э. Борисов-Мусатов уезжает из Саратова в Подольск.

Дом, сад и флигель находят своего нового хозяина.

Имя его нам известно - это некий солидный господин Генрих Генрихович Боксбергер.

Ни сам Мусатов, ни следующий владелец усадьбы, конечно, не могли знать все задумки всевышнего провидения, но мы господину Боксбергеру благодарны за любезное разрешение сделать фотографии с Мусатовского сада и флигеля художнику Павлу Кузнецову в 1912 году. Благодарны мы и за аккуратное ведение усадебного хозяйства, за те новшества, которые Боксбергер хотел внедрить в этот уголок. По его заказу был сделан документ, сейчас хранящийся в научном архиве Радищевского музея - это великолепно выполненный при помощи пера, акварели, чернил и чертежных инструментов план домовладения по ул. Вольская, 33 от 19 апреля 1914 года.

На плане мы находим и дом, и флигель, и хозяйственные дворовые постройки, дошедшие до наших дней, и можем себе представить, каким же был частично утраченный сейчас сад.

План подсказал нам, что со временем утраты понес и двухэтажный дом. Так когда-то с южной его стороны была деревянная веранда, выходящая во двор.

Трудно сказать, в какое смутное время господин Боксбергер вынужден был покинуть свое владение. Причиной ли была Первая мировая война, революции или то и другое вместе, но следующее упоминание о доме Борисова-Мусатова мы находим уже в первые годы Советской власти.

Так в 1919 году саратовская пресса сообщала о намерении секции изобразительного искусства организовать музей нового искусства имени В.Э. Борисова-Мусатова. В 1922 году в "Известиях саратовского совета" публикуется заметка "Памятный домик В.Э. Борисова-Мусатова", в которой идёт речь о создании во флигеле мемориального музея.

В 1926 году Алексей и Виктор Леонтьевы, музейные сотрудники, инспекторы по охране памятников Саратовской губернии, включили дом Борисова-Мусатова под номером 10 в "Список памятников гражданского зодчества, принятых на учет Отделом по делам музеев Главнауки НКП".

В 1930-е годы имя "декадента, потакавшего вкусам буржуазной публики" - Борисова-Мусатова - было официально позабыто, и только братья Леонтьевы в течение нескольких десятилетий тщательно фиксировали на фотографиях состояние Мусатовского флигеля, который в это время превратился в обычную коммунальную квартиру. Такой же большой коммунальной квартирой стал и двухэтажный дом. Рядом стремительно развивался промышленный объект - мебельная фабрика, сад преимущественно стал превращаться в огород, и значительная его часть исчезла в ходе строительства фабрики.

Летело время, наступили иные времена, и в 1960-х годах имя опального живописца стало возвращаться на страницы искусствоведческих книг. Посещая Саратов и Радищевский музей, исследователи Алла Русакова, Ольга Кочик и просто любители Мусатовского искусства непременно старались побывать в тихом уголке улицы Вольской, и Мусатовский дом, сам того не ведая, проживал как бы две жизни: обыденную, ничем не примечательную, и литературную, где стараниями авторов воссоздавалась картина жизни художника.

В 1973-74 годах с опозданием на три года в Москве, Ленинграде и Саратове состоялась крупнейшая выставка В.Э. Борисова-Мусатова, собравшая произведения живописца из коллекций многих музеев Советского Союза и посвященная 100-летнему юбилею со дня его рождения (14 апреля 1870). В это же время в Саратове произошло важное событие, улица Белоглинская, проходящая недалеко от Мусатовской усадьбы, решением Саратовского Облисполкома была переименована в улицу Виктора Борисова-Мусатова.

Искусствовед Эмилий Арбитман писал: "Это новое название присвоено ей с целью УВЕКОВЕЧЕНИЯ памяти нашего земляка. Саратовцы могут гордиться тем, что наш город дал России такого большого художника".

В 1979 году в серии "Их имена в истории края" вышла книга Константина Шилова "Мои краски-напевы", рассказывающая о саратовских годах Борисова-Мусатова. По одной из историй, уже почти легенде, эта книга сыграла ключевую роль по спасению Мусатовского флигеля. Старый деревянный домик, обыкновенная "коммуналка", на бывшем Плац-параде неизбежно ветшал. Жильцов из флигеля отселили, с городского баланса сняли, и вот-вот деревянное зданьице должно было пойти под снос. Альбом репродукций Борисова-Мусатова да книга Константина Шилова чуть ли не в последние решающие минуты легли на стол крупного городского начальника того времени, а сам автор не пожалел ни времени, ни сил на взволнованный рассказ о художнике, чьи творения - гордость российского искусства.

Чуть позже, во флигеле, обосновались со своими мастерскими художники, чтобы флигель, охраняемый государством, действительно был под постоянным присмотром.

Художник Геннадий Иванович Лапаксин, три года работавший в Мусатовской мастерской, рассказывал, что иной раз приходилось проводить популярные беседы с "залетными" людьми, любителями горячительных напитков, для которых домик был объектом пристального внимания. Но были и радостные моменты, когда в усадьбу Мусатовых приходили туристы с Волжских теплоходов.

Наконец, в 1984 году мусатовский флигель решением Саратовского исполкома совета народных депутатов был передан на баланс Радищевского музея с целью реставрации и создания мемориального музея В.Э. Борисова-Мусатова. С этого же момента остро встал вопрос об отселении жильцов из двухэтажного дома.

                  "Вопрошал меня Саратов
                  По приезде в первый день:
                  "Как Вам нравится Мусатов?"
                  Я сказал: "Люблю сирень".

                  Жил Саратовский бессребреник,
                  Живописец из мещан -
                  В безутешные сирени
                  Своих женщин превращал.
                  Разве импрессионисты
                  Открывали пуантель?
                  В крестик сотканные кисти-
                  Или Афанасий Шмель.

                  И махровая усадьба,
                  Словно белая сирень,
                  В палисаднике Мусатова
                  Сохранилась по сей день.

                  Словно речь по телефону
                  Воскрешающее незрим -
                  С Виктором Эльпидифоровичем
                  Через грозди говорим.

                  И когда он душу вкладывал,
                  Всполоша столичных клуш -
                  По сравнению с Саратовом
                  Все столицы были - глушь.

                  Где ни буду - смотрит в форточку -
                  Наломай кому не лень!
                  Виктора Эльпидифоровича
                  Гобеленная сирень".

Так родилось стихотворение Андрея Вознесенского, посетившего Радищевский музей и Мусатовскую усадьбу в 1984 году.

Следующий этап в жизни усадьбы занял целых 16 лет до 2000 года, когда в апреле в День 130-летия со Дня рождения Виктора Борисова-Мусатова в отреставрированном мемориальном флигеле открылась первая экспозиция - "Мусатовский альбом братьев Леонтьевых".

История реставрации флигеля, постоянные попытки со стороны музея и общественности решить вопрос об отселении жильцов из усадебного дома - сами собой представляют своеобразную картину очередной в истории России эпохи перемен.

И в 1991 году улицу имени В.Э. Борисова-Мусатова снова переименовали в Белоглинскую, но в 1998 году наконец-то зарегистрировали "Усадьбу художника В.Э. Борисова-Мусатова" как памятник истории и культуры Регионального значения.

Но "гений места", усадьба на Плац-параде, питавшая тонкого и человечного художника, воздействующая на души ныне живущих людей, давно и прочно заняла свое место в метафизическом пространстве города. А иначе как объяснить эстафету поколений людей, историков, краеведов, художников, фотографов, архитекторов, журналистов, музейщиков, хранящих и сохраняющих этот уголок Саратовской земли?

Заканчивается первое десятилетие XXI века, но "эпоха перемен" ещё продолжается. Усадьба Виктора Борисова-Мусатова продолжает оставаться музеем "наполовину".

В мемориальный флигель приходят новые посетители, новые поколения открывают для себя имя Виктора Борисова-Мусатова, узнают историю и культуру своего края, в музейном садике снова работают художники. Но дом, первым "распахнувший окно на встречу солнцу", находится на грани гибели.

14 апреля 2008 года состоялась акция "Усадьбе быть!" в защиту гибнущего памятника. Сейчас на высоком уровне городской и областной власти решается вопрос о скорейшем отселении жильцов из Мусатовского дома и передаче, наконец, музею.

Что бы чего-то добиться, в России надо жить долго. Доживём?

Автор статьи Элеонора Белонович.
Источник: Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева