16 января 1745 г. - Иван Иванович Хемницер.

Родился 16 (5) января 1745 в Енотаевской крепости Астраханской губернии, в семье военного штаб-лекаря. Родители – немцы. Отец, уроженец Саксонии, при Петре I служил в России полковым лекарем, потом – инспектором Сухопутного госпиталя. Обучал сына немецкому и латинскому языкам и арифметике. В Астрахани Иван Хемницер обучался русскому языку, чтению, письму, арифметике и геометрии.

В 1755 семья переехала в Петербург. Там Хемницер учился у преподавателя латинского языка при врачебном училище, изучал историю и географию.

Скрыв свой малолетний возраст, поступил в солдаты пехотного Шлиссельбургского полка, где вскоре получил сержантский чин. Участвовал в Семилетней войне (1756–1763) и походе на Пруссию.

В 1762 назначили адъютантом графа Ф.А.Остермана. В 1766 получил чин поручика. Несмотря на долгую службу, военное поприще его мало интересовало. В 1769 ушел в отставку. В 1770, увлекшись минералогией и горным делом, поступил на службу в Горное училище горного ведомства. В то же время знакомится с поэтом, художником, архитектором Н.А.Львовым, который вводит его в круг Г.Р.Державина, В.В.Капниста и прочих столичных литераторов.

Видимо, под их влиянием приступает к первым литературным опытам, которыми стали «Ода на славную победу, одержанную победоносной армией… при городе Журже, и на завладение онаго города февраля 4 дня 1770 года» и «Ода на славную победу, одержанную… над турками и татарами при устье реки Кагулы … июля 21, 1770 года» – сочинения, не выходившие за рамки классицистического канона.

За одами последовали панегирические стихи, а также стихотворный перевод с французского драматурга К.Ж.Дора.

В сер. 1770-х обращается к жанру сатиры, в котором выступает продолжателем традиций Кантемира и Сумарокова. В первой сатире «На худых судей» он, предвосхищая сюжет и мотивы комедии Капниста «Ябеда», бичует взяточничество. При этом добавляет, что правительство бессильно искоренить этот порок, бессильна тут и сатира: «Сатирствуй на него, его тем не исправишь / И на хороший путь с худого не направишь».

Особенность сатир Хемницера – «На худое состояние службы», «Сатиры на поклоны», «Оды на подьячих», «Сатиры о разуме», обличающих лихоимство и взяточничество, – в глубоких обобщениях. Своеобразный разночинец 18 в., незнатного происхождения, много претерпевший в жизни, – он обращает свое перо против дворянского чванства и сословной несправедливости. Он последовательно высказывает мысль о том, что человека надо судить не по его происхождению, а по реальным заслугам.

Значительная часть литературного наследия Хемницера – его эпиграммы – остроумные насмешки над эпигонами классицизма, прежде всего Д.И.Хвостова. Ни сатиры, ни эпиграммы при жизни Хемницера не публиковались. В историю русской литературы он вошел прежде всего как баснописец, предшественник И.А.Крылова.

В 1779 он издает первую книгу басен под заголовком «Басни и сказки N…N». Издание включало тридцать три басни (две из них под рубрикой «Чужие басни» были написаны Н.А.Львовым). Биограф Хемницера передает, что его друзья Львов и Капнист уговаривали его издавать басни под своим именем, но тот отказался, боясь, что это повредит ему на службе.

В 1782 вышло второе издание «Басен и сказок» (ч. 1–2), дополненное тридцатью пятью новыми баснями. После смерти Хемницера Львов и Капнист отобрали в его архиве ряд ранее не публиковавшихся басен и издали вместе с остальными под названием «Басни и сказки И.И.Хемницера, в трех частях». Частично они смягчили резкие выпады и намеки на конкретные личности. Хемницер действительно часто не старался сдержать своего сатирического пыла, бичуя дворян (Боярин Афинский), чиновников-клеветников (Два волка), богатых выскочек (Барон), жестоких и корыстолюбивых помещиков, которые вместо того, чтобы стричь шерсть со своих «овец», сдирают с них всю шкуру. (Волчье рассуждение), взяточников-судей (Паук и мухи).

Решался Хемницер и на осуждение политики Екатерины II за войны, в которых пролилось немало крови за присоединение земель, которые вскоре отпали от России (Имение и ссора, Два льва соседи, Дом). Известно, что А.С.Пушкин восхищался басней «Метафизический ученик».

Басни Хемницера отличает отсутствие прямых нравоучений, обращенных к читателю, характерных для других баснописцев, мораль в его сочинениях вытекает из самого действия. Такой метод литератор Н.А.Полевой впоследствии определил как «злое простодушие, зацепку мимоходом, которую он бросает так легко, нечаянно, добродушно». Басни Хемницера строились по методу сцен или диалогов.

В жанре «сказки» Хемницер во многом шел по стопам немецкого автора Х.Ф.Геллерта, обозначая словом «сказка» те басни, где речь шла о людях. Отличие от Геллерта в том, что вневременная обстановка заменяется у Хемницера русской обстановкой конкретной эпохи, в язык вводятся характерные обороты и просторечия, действие сильно драматизируется, становясь выразительным и экспрессивным.

В течение 1776 Хемницер вместе со Львовым живет за границей – в Германии, Франции, Голландии. Занимается научной деятельностью. Состоя в ученом обществе Горного училища, переводит работу академика И.Лемана «Кобальтословие…» и ряд других сочинений.

В нач. 1782 по рекомендации друзей получил назначение на должность генерального консула в турецкий город Смирну, где неблагоприятный климат способствовал развитию тяжелой болезни.
20 марта 1784, в возрасте 39 лет, Иван Хемницер скончался и был похоронен в Николаеве на Украине.

Незадолго до смерти был избран в члены Российской Академии.

До 1855 басни Хемницера издавались 36 раз – рекорд среди писателей 18 столетия и красноречивое свидетельство его популярности. В.Г.Белинский писал, сравнивая творчество Хемницера с Капнистом и Богдановичем: «Хемницер важнее остальных двух в истории русской литературы: он первым баснописцем русским (ибо притчи Сумарокова едва ли заслуживают упоминания), и между его баснями есть несколько истинно прекрасных и по языку, и по стиху, и по наивному остроумию». Критик справедливо отмечал, что Крылов и вся русская литература «много обязаны Хемницеру».

                                                                       Алексей Пономарев

          Метафизический ученик

          Отец один слыхал,
          Что за море детей учиться посылают
          И что вобще того, кто за морем бывал,
          От небывалого отменно почитают,
          Затем, что с знанием таких людей считают:
          И, смотря на других, он сына то-ж послать
          Учиться за море решился:
          Он от людей любил не отставать,
          Затем, что был богат. Сын сколько-то учился,
          Да сколько ни был глуп, глупее возвратился.
          Попался на руки он школьным тем вралям,
          Которые с ума не раз людей сводили,
          Неистолкуемым давая толк вещам,
          И малого не научили,
          А навек дураком пустили.
          Бывало, глупости он попросту болтал,
          Теперь ученостью он толковать их стал.
          Бывало, лишь глупцы его не понимали,
          А ныне разуметь и умные не стали;
          Дом, город и весь свет враньем его скучал.
          В метафизическом беснуясь размышленьи
          О заданном одном старинном предложеньи :
          Сыскать начало всех начал,
          Когда за облака он думой возносился,
          Дорогой шедши, оступился
          И в ров попал.
          Отец, который с ним случился,
          Скорее бросился веревку принести,
          Домашнюю свою премудрость извести;
          А думный, между тем, детина,
          В той яме сидя, рассуждал:
          „Какая быть могла причина,
          Что оступился я и в этот ров попал ?
          Причина, кажется, тому землетрясенье:
          А в яму скорое стремленье —
          Центральное влеченье,
          Воздушное давленье...“
          Отец с веревкой прибежал.
          „Вот“, говорит, „тебе веревка: ухватися.
          Я потащу тебя; смотри, не оборвися“.
          — Нет, погоди тащить; скажи мне наперед:
          Веревка вещь какая?
          Отец хоть был и не учен,
          Да от природы был умен.
          Вопрос дурацкий оставляя,
          „Веревка вещь“, сказал „такая,
          Чтоб ею вытащить, кто в яму попадет“.
          — На это-б выдумать орудие другое.
          А это слишком уж простое.
          „Да время надобно", отец ему на то :
          „А это, благо, уж готово".
          —А время что?
          „А время вещь такая,
          Которую с глупцом не стану я терять.
          „Сиди“, сказал отец, „пока приду опять“.
          Что, если бы вралей и остальных собрать,
          И в яму к этому в товарищи послать?..
          Да яма надобна большая!

Источник:
          Московский Дом соотечественника, Кругосвет.
Фотографии:
          Русская виртуальная библиотека, Всемирная история, Журнал «Мир Божий»,
          Фундаментальная электронная библиотека.